Гусева А. В.

Новое о старом:

гармония на уроках сольфеджио в музыкальной школе

- Сыграй доминантсептаккорд от звука соль.

Ученик сыграл.

- Какой тональности он принадлежит?

- Так он же от звука!

Из подслушанного диалога преподавателя с учеником

    Вот уже сколько десятков лет в нашей стране сохраняется традиция – с первого по седьмой класс на уроках сольфеджио изучаются основы классической музыки. На следующем этапе обучения музыке – в училище – происходит практически то же самое. Но можно ли утверждать, что одиннадцать (!) лет общения с учебной дисциплиной сольфеджио  приводят к положительным результатам, а именно, - учащиеся чисто поют выученные номера, поют   с листа, слышат все изученные за этот период классические элементы, пишут одноголосные и двухголосные диктанты (мы оставляем пока без критической оценки сложившиеся формы работы на сольфеджио и, тем более, конечные цели этой учебной дисциплины)? К сожалению, приходится констатировать обратное: чем больше усугубляется теоретическая платформа предмета, призванного воспитывать и развивать музыкальный слух, особенно в начальных классах музыкальной школы, тем скромнее выглядят результаты выпускного экзамена в данном случае. Вопрос, связанный с эмоциональным отношением к сольфеджио, с формированием искренней заинтересованности в музыке за счет часов, проведенных на уроках сольфеджио, лучше опустить.

    А ведь на дворе уже ХХI век! И от классической эпохи нас отделяет, можно сказать, период в три столетия. Неужели за это время не сложилась методика, необходимая для скорейшего и успешного освоения  основ классической системы? Скорейшего  потому, что надо бы еще успеть познакомиться (хоть чуть-чуть) с какими-то элементами музыкальной речи, свойственной веку предыдущему – веку двадцатому!   

   В ответ можно услышать возражения преподавателей: «Какие новации ХХ века? Нам бы азы классики освоить». Но ведь играют дети на специальности что-то из музыки ХХ века, например, пьесы Бартока, Прокофьева, Слонимского, Металлиди. Значит, и в сольфеджио должны найти отражение хотя бы некоторые новации предыдущего столетия.   Если учесть, что у пианистов и струнников в вузе отсутствует предмет под названием сольфеджио, а при поступлении в консерваторию ими показываются знания лишь классических элементов,  то стоит признать, что слуховая работа по освоению особенностей музыкального языка ХХ века учебными планами в настоящий момент не предусматривается.

     Современный учащийся, между прочим, не только играет на уроках по специальности что-нибудь из Бартока, Сигмейстера, Прокофьева и еще из кого-нибудь нашей современности, но и звонит по мобильному телефону, с шести лет уже активно играет в компьютерные игры, на каникулах ездит в Египет, Финляндию или Швейцарию. А в нотных тетрадках по сольфеджио у выпускника музыкальной школы можно найти следующие задания: построить доминантсептаккорд от звука си бемоль вниз, разрешить тритон всеми доступными средствами, определить на слух тонические, доминантовые, а иногда и субдоминантовые аккорды, находящиеся в гордой изоляции, сами по себе, т. е.,  принадлежащие разным тональностям и, конечно же, без привязки к какому-либо музыкальному тексту. Со стороны преподавателя неподдельное негодование может вызвать, например,  незнание учащимся ключевых знаков фа диез минора. В то же время стандартные приемные требования по сольфеджио при поступлении в музыкальное училище, несмотря на многочисленность тестов, входящих в данный экзамен, не включают ни одного задания, выявляющего музыкальную отзывчивость абитуриента, а также его практические навыки в  области музыки.    

    Критическое состояние современного музыкального образования за последние годы все больше становится предметом научных дискуссий, научно-методических конференций[1]. Наболевшие проблемы музыкального образования получили своеобразную концентрацию в весьма симптоматичном по своему названию сборнике статей «Как преподавать сольфеджио в ХХI веке», вышедшем в 2006 году. Редактор-составитель этого сборника М. Карасева отмечает, что «вопрос о выживаемости музыкально-теоретических дисциплин (и сольфеджио в их числе) на любом уровне отечественного образования стоит сегодня как никогда остро»[2]. Е. Дерунец указывает на причину кризисного положения дел в учебном процессе: «Оторванность музыкально-теоретических дисциплин от непосредственных нужд исполнительской практики приводит к тому, что полученные учащимися знания оказываются непрочными, и значительная их часть вскоре исчезает из памяти»[3]. Е. Лернер приходит к выводу о необходимости использования радикальных мер:  «проект новой программы по теоретическим предметам можно разработать лишь при одном условии – пересмотра концепции всей системы музыкального образования»[4].

    Фиксируя свое внимание на формировании основ музыкального мышления в русле предмета сольфеджио, В. Середа практически  указывает направление, по которому следует искать пути «пересмотра концепции» данной учебной дисциплины[5]. Автор статьи выстраивает свою методику преподавания сольфеджио  на основе целостности и системности музыкального языка. Избранная методическая позиция  обуславливает резко негативное отношение В. Середы к распространенной форме  ведения уроков сольфеджио, где элементы музыкального языка процветают в  максимальной изолированности друг от друга: «Ученики изучают на уроках сольфеджио не мелодику, гармонию, лад и фактуру, а звуки, интервалы, аккорды и гаммы, оторванные от живого и всегда изменчивого контекста, в котором они существуют в муз. произведениях <…> Музыкальный слух проявляется не в умении различать высоту звуков и узнавать разные по окраске изолированные созвучия, а в способности человека воспринимать и оценивать смысловые отношения элементов муз. языка. Его основой является интонация – сопряжение звуков, созвучий, голосов музыкальной ткани, а также любых временных ее единиц – долей такта, мотивов и фраз»[6].

    В поисках новых методических установок, созвучных нашему времени, стоит предварительно задуматься: а почему, собственно говоря, предмет сольфеджио попал в рубрику теоретических дисциплин. Как-то в частной беседе хоровой дирижер В. Чернушенко  возмутился на этот счет: «как можно сольфеджио называть теоретическим предметом, это – самая практическая дисциплина!». К этому стоит добавить, что и  такие предметы  как гармония, полифония, анализ  следует считать дисциплинами, имеющими самый что ни на есть прикладной характер.   А вот история музыка – это и  есть теория, содержание которой заключается в осмыслении логики хода исторических событий. В этом свете неплохо было бы каждому преподавателю, ведущему ту или иную «теоретическую» дисциплину, ответить на вопрос – каким комплексом практических навыков, необходимых для исполнения или слушания музыки, обладает его ученик, заканчивая  обучение по данной дисциплине. При этом необходимо помнить, что практическим навыком, связанным со сферой музыки,  следует считать лишь тот, который одухотворен живой заинтересованностью того, кто его показывает. Можно ли рассматривать так называемое  «пение с листа» или даже просто пение заранее выученной мелодии полученным практическим навыком, если оно всегда (!) воспроизводится во всех группах сольфеджио одинаково монотонным голосом, одинаково в некоем усредненном темпе, не имеющем отношения к данной мелодии, с ошибками в интонационном прочтении, так как ее жанровая характеристика  остается нераскрытой из-за неверного понимания метрической системы и, наконец,  никогда не выступающее как аналог пения мелодии на том или ином инструменте и, более того, не олицетворяющее  пение так таковое, как вид музыкальной деятельности?

    Так как же быть с той музыкой, которая только что была сочинена (каких-нибудь 50 – 100 лет назад!)? Попадет ли она когда-нибудь в программу сольфеджио музыкальной школы или же школьник еще долго будет обречен изучать только приемы классической тональности?  Между прочим, есть еще много замечательных художественных явлений в доклассическом периоде, в разных национальных культурах. Или же наша основная задача искать новые методические пути реанимации сольфеджио, оставаясь  в рамках той системы, в которой на одном дыхании требуется сыграть «соль – си – ре – фа – ми – до – до – до»?

      Парадокс сегодняшнего положения дел заключается в том, что если мы будем подходить к программе сольфеджио в музыкальной школе с хронологических позиций – сначала классика, а затем … - мы никогда не догоним собственную тень, так как изучение любого стиля, любой эпохи  не имеет границ. Более того, боязнь и непонимание эволюции музыкального языка сегодня становятся показателем непонимания и собственно классической системы. Основные изменения в музыке ХХ века, например, иное взаимодействие мелодии с гармонией, организация тональности требуют иного отношения и к классической системе: чего стоят теоретические установки на определение тональности по последнему звуку, или же определение тональности по ключевым знакам, наконец, определение тоники в виде только первой ступени звукоряда. Все это - анахронизм сродни определению старика Хоттабыча по поводу местонахождения Земли, которая покоится на трех китах[7].

     Новую методику преподавания сольфеджио в музыкальной школе, даже на самом начальном этапе обучения,  необходимо выстраивать с учетом глубокого понимания важнейших системообразующих для каждого исторического периода, которые коренятся в различных принципах взаимодействия гармонии и мелодии, шире, - в различных отношениях вертикали и горизонтали. Классическая система – это мажоро-минорная тональность, существо которой заключается в ее гармоническом бытии. Гармония порождает все: мелодику, ритмику, метрику, фактуру, синтаксис, аппликатуру, динамику, инструментовку. И наоборот: доклассическая, а также постклассическая системы устанавливают иные отношения  субординации: гармония подчиняется горизонтали, гармония становится непредсказуемой. Свободой реализации наделяются практически все компоненты музыкального языка. В то же время целостность музыкальной организации достигается иными условиями: в каждом отдельном случае надо искать то, что объединяет компоненты музыкального языка в художественное целое. И здесь возникает море  различных ситуаций – от ритмического и гармонического остинато до интонационного подобия на основе имитаций, вариантности, повторности и т.д.

     Если учащимся в музыкальной школе предлагается в качестве диктанта записать мелодию, рожденную мажоро-минорной гармонической функциональностью, то почему не знакомить учащихся с этой мелодией вместе с присущей ей этой гармонической функциональностью? Можно поступить и наоборот: сначала познакомить учащихся с гармонической сеткой данной мелодии, а потом уже с самой мелодией, испытывая при этом радость встречи с очередной вариацией на тему «тоника – доминанта». В соответствии с гармонической основой мелодии можно (и нужно!) предложить сочинить двухголосную гармоническую педаль для соответствующего вокального состава, или же выписать гармоническое трехголосие (традиционные три голоса, но без баса, которые преподавателям известны из курса классической гармонии) также для последующего вокального озвучивания. Не аккорды сами по себе, в абстрактной последовательности, а аккорды, олицетворяющие суть тональной классической системы.

    Работа над мелодией в тесном контакте с гармонией в конечном итоге может привести к художественной форме, включающей сольное пение со словами исходной мелодии (или игру ее на инструменте, если она инструментальная по своей природе), гармонический аккомпанемент, имеющий вид четырехзвучных аккордов в простом ритмо-фактурном варианте (левая рука играет бас, а правая – остальные три звука), вокальную двух- или трехголосную педаль, контрапунктирующую мелодию, сочиненную на основе все той же гармонии.  Тогда, быть может, в сознании учащегося, наконец, сложится представление о том, что нет в мелодии аккорда (вспомним выражения «мелодия движется по звукам доминантсептаккорда» или « мелодия включает тонический квартсекстаккорд» и т. д. ), а есть мелодия, выросшая на основе того или иного аккорда и потому и на уменьшенную квинту на VII ступени и на малую септиму на V ступени в сопровождении можно сыграть доминантсептаккорд[8]. Тогда, быть может, сложится в сознании учащегося, что тоника в классической системе это не одна единственная первая ступень, а аккорд, включающий I, III, V ступени в любой комбинации, в любом регистре, с любым количеством дублирования данных ступеней.   И интервалы не существуют сами по себе, а являются  носителями ладовой функции того или иного классического аккорда. Тогда, наконец, появится возможность развивать музыкальный слух на основе гармонического интонационного прогноза, т. е. находить границы протяженности одной гармонии в той или иной мелодии и реагировать на развертывание мелодии (или любого линейного элемента фактуры) как на переход от одной гармонической интонации к следующей. Тогда, быть может, сложится, наконец, междисциплинарная связь сольфеджио со специальностью, при которой полученные на сольфеджио навыки гармонического интонирования будут способствовать воспитанию грамотного музыканта.

    Если мы научимся формировать методику преподавания сольфеджио на основе системности, то сможем грамотно противопоставить классическую систему мажоро-минора системам доклассической и современной музыки, где царит обратная ситуация – свобода гармонического выбора при любой мелодии. Вот здесь-то и можно заниматься творчеством! Уже есть пособия для музыкальных занятий в детском саду, в которых предлагается играть по различным рисункам (эти рисунки – прямое отражение модели современных партитур, например, Кейджа). Один из мощнейших источников удобных форм освоения  закономерностей современной музыки – это звукорядная идентичность мелодии и гармонии, где аккордика рождается как результативный элемент мелодии, не связанный ни количеством тонов ни обязательным терцовым строением. Представьте на минуту, какая грандиозная симфония может быть сочинена на текст « Динь-дон, динь-дон, загорелся кошкин дом ...», мелодия которого включает любую последовательность двух соседних  черных клавиш, а на фортепиано одновременно с мелодией во всех семи регистрах воспроизводится эта секунда гармонически, т. е., аккордом! Сопровождение можно реализовать как колокольный звон – с чередованием высоких и низких регистров[9].  

    Дальнейшее «вторжение» в область современной музыки методически удобно осуществлять по следующим направлениям. Одно из них базируется на сравнении знакомого и  видоизменения этого знакомого. Можно предложить в сравнении  терцовые аккорды и аккорды с заменным тоном, диатонические и те же, но альтерированные аккорды, вариантность звукорядов в мелодиях со сходным движением и т. д. Другое направление – это одновременное соотношение знакомого и незнакомого (знакомый мелодический оборот, но незнакомая гармоническая «одежка» или наоборот), что позволяет в самой активной форме привлечь внимание как к полюсу знакомого, так и к полюсу незнакомого.

      Считается, что экономический кризис, который переживается сейчас во многих странах мира, необходим для активизации поиска новой формы процветания общества. По-видимому, в сфере музыкального образования происходят сходные процессы и грамотная оценка  старых методов работы поможет обусловить стремление к поиску новых методов, которые жизненно необходимы нашим детям для их успешного духовного существования. 

Опубликовано в сб. Современное музыкальное образование 2007-2008. Материалы международной научно-практической конференции. Научный редактор И.Горбунова. СПб , 2008